Намерения ночного гостя стали понятны буквально через секунду. За ним в спальню ввалились четверо пьяных парней, и один из них развязно заговорил на высшем:
— Это она, чур я первый.
А дальше меня попытались схватить, но я увернулась и упала с кровати с другой стороны. После короткой борьбы меня за ногу выволокли сначала в гостиную, а затем в холл. Моим глазам предстала ужасающая картина: несколько мужчин скрутили служанок, задирают подолы, заламывают руки. От открывшегося зрелища я онемела.
— Отпустите меня, я невеста императора, вы не имеете права! — я кричала на обоих языках.
Я яростно лягалась, пыталась скинуть руку, схватившую меня за лодыжку. Добилась лишь того, что другой насильник схватил меня за вторую ногу. Они потащили меня по полу лицом вниз, и я дико запаниковала.
— Не переживай, красотка, завтра невестой императора ты уже не будешь.
— Хашшаль! — истошно закричала я.
— Он немного занят, дорогая, и на помощь к тебе не придёт. — злобно оскалился насильник.
Мысленный приказ Ованесу — и моё тело покрывает тонкая упругая кольчуга.
Девушки в холле переходят на отчаянный визг. Я изворачиваюсь и падаю на спину.
В холле стоят девять мужчин, двое держат меня за ноги и мерзко ухмыляются, двое смотрят на происходящее с больным наслаждением. Пятеро чуть в стороне удерживают трёх девушек, в одной узнаю Артию. Лицо моей барабанщицы разбито, платье порвано на груди, а в глазах застыл страх. Сволочи! Что они творят?
Меня переполняет страх, захлёстывает отвращение, вот только выпустить магию не получается. Мои ноги растаскивают ещё шире, один из насильников встает надо мной и прижимает меня к полу коленом. Я судорожно бьюсь, пытаюсь освободиться, но это просто невозможно. Боль затуманивает разум, я чувствую, как мои руки тоже выкручивают, и начинаю отчаянно визжать.
У обидчика не получается снять с меня кольчугу. Он достаёт кинжал и пытается её срезать. Боль оглушает, и я наконец выпускаю наружу огонь Ринара. Двумя толстыми огненными плетями он расходится по холлу, обвивает все девять силуэтов тонкой пылающей верёвкой, заставляет их реветь и кричать от боли. Двое почти мгновенно выныривают из огненного захвата, хотя семерых огонь связал в центре холла.
— Бегите за помощью! — кричу я служанкам.
Одна из девушек лежит на полу, две другие бегут в разные концы холла. Враги на мгновение замирают, и я вскакиваю на ноги, и тут же падаю, сбитая мощным ударом. Боль разрывает тело, а я сжимаюсь на полу и обхватываю голову руками. Я чувствую удары кинжала, но, кажется, кольчуга сдерживает их.
— Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому! — яростно рычит насильник.
Один из них хватает меня за косу и поднимает вверх, второй ударяет клинком по шее, но Ованес оказывается быстрее. Моя кольчуга теперь закрывает всё тело и лицо, кроме глаз.
— Чёртова защита, нужно что-то серьёзнее! — злится он.
Насильник держит меня за косу, я пытаюсь сопротивляться, но силы не равны. Секунда, и меня куда-то тащат. Огонь иссяк, резерв опустел, но пламенная сеть ещё сдерживает семерых обидчиков. В холле воняет палёным мясом, вокруг стоит ор. От криков закладывает уши, но никто не приходит. Почему никто не приходит?
Время тянется бесконечно, я теряю из вида остальных нападающих и лишь краем глаза вижу огненный портал, из которого выходят Ринар и Эддар. Кажется, за их спинами вспыхивают другие порталы, я кричу, но нападающих это не смущает.
Они ругаются и подтаскивают меня к лестнице, где я ощущаю жуткий удар, от которого трещат рёбра. А дальше я скатываюсь по лестнице вниз, инстинктивно пытаюсь прикрыть голову руками. Я чувствую, как ломается кость в левой ноге, как руку разрывает боль. Последнее, что я вижу, — Ринар ударяет огненной плетью одного из нападавших, но она соскальзывает и не причиняет вреда.
Глава 19
Меня будили, но желания очнуться не было. Слишком больно.
— Алина, убери сеть. — голос Ринара требовал, чтобы я подчинилась. Протянула правую руку и окровавленными губами позвала:
— Иди ко мне.
Средний палец окутало жаром, и я снова провалилась в беспамятство.
При следующем пробуждении боли не было, рядом находились Синнай и Асхель. Пол подо мной был жёстким и холодным, и я мёрзла на нём в одной сорочке и трусиках. Син посадил меня и внимательно всмотрелся в глаза.
— Зрачки приходят в норму. Алина, что-то болит?
— Нет. У меня была рука сломана. И нога.
— И рёбра, и пальцы. И это я молчу про повреждения внутренних органов. Но всё в порядке, мы успели вовремя. Ты слышишь меня? Всё хорошо, без последствий, мой амулет хорошо сработал, и я его уже перезарядил.
— Спасибо, Син. Что произошло?
— Мы пока не знаем, было нападение. Есть много пострадавших. Я дам тебе снадобье, и ты проспишь до утра.
Он влил мне в рот какую-то сладкую вязкую пакость. Отрубилась прежде, чем успела что-то сказать.
Меня опять будили, на этот раз грубо. Проснулась я в своих покоях. Дверь спальни была перекорёжена, вокруг стояли незнакомые мужчины в мундирах. На руках у меня блестели наручники, а из одежды на мне было лишь бельё и сорочка. Ни одного знакомого лица вокруг.
— Извините, я могу одеться?
Мне в лицо молча швырнули зелёное платье, оставленное мною вчера на кресле, и сняли один наручник, чтобы я смогла его надеть. Затем наручник на руке застегнули снова, а мне кинули под ноги мои берцы. Ованес замер браслетом, я почувствовала его отклик, но приказала остаться в таком положении.
— На выход.
— Извините, я могу сходить в ванную?
Один из присутствующих затащил меня в ванную за локоть и остановился, насмешливо глядя мне в лицо.
— Валяй, ходи в ванную.
Оставлять меня одну он отказался. Прикрывшись платьем и сгорая от стыда, я молча сделала свои дела, а затем помыла руки и почистила зубы. Губа была разбита и под левым глазом зеленел синяк, который не до конца залечили вчера. Расчесаться конвоир не дал, грубо вытаскивая из ванной также за локоть.
— Что случилось?
— Сейчас Судия тебе всё объяснит. А пока молчать.
Мы молча двигались по коридорам и холлам дворца, пока не попали в просторное светлое помещение. По левой от входа стене я увидела пятерых седых мужчин за длинным мраморным столом. По правой стене были расположены скамейки и сидели несколько десятков человек, в том числе Маррон и десятка Ринара в полном составе, кроме Шаля.
В середине комнаты находились два массивных каменных стола, стоящих друг напротив друга. За одним с комфортом расположились двое моих главных обидчиков, жаль остальных толком не успела запомнить. Судя по всему, там присутствовали все нападавшие. С ними была целая толпа, среди мужчин выделялась грузная женщина с озлобленным лицом.
За вторым столом находились Эддар, Ринар и Шаритон. Конвоир проводил меня к ним и с силой усадил на свободный стул. При виде меня Ринар поморщился, как от зубной боли. Ах ну да, и так рыжая, а теперь ещё и с фингалом. Вспомнила своё глупое желание увидеть его перед отъездом. Горько и смешно.
Пятеро седых мужчин за длинным столом — видимо, судьи — поднялись.
— Пусть восторжествует справедливость. — тот, что в центре зычным голосом объявил начало процесса. — Алина Шиманская, иномирянка, не являющаяся гражданкой Альмендрии, маг с неуточнёнными способностями, обвиняется в нападении на девятерых пострадавших, трое из которых скончались в результате её действий. Прошу пострадавших сказать обвиняющее слово.
Наверное, подсознательно я чего-то такого и ждала. Обвиняемая в нападении? Одна против девятерых? Мне не было страшно, стало смешно и интересно, весёлая злость закипела в крови, вызывая кривую усмешку. Слово взял тот, кто столкнул меня с лестницы.
— Вчера вечером во время празднования дня прилёта синесолок мы с друзьями гуляли по дворцу, знакомясь с его красотами и обитателями. В одном из холлов мы встретили нескольких девушек из числа служанок, но завязать знакомство не успели. Из одной из дверей вырвалась злобная рыжая фурия и напала на нас. Будучи слегка в подпитии, мы представляли лёгкую добычу, поэтому семерых она окутала огненной сетью, но мы с Байяром Тривайсом смогли увернуться от нападения и дать отпор. Несмотря на отсутствие магических способностей, мы смогли скрутить её, но она продолжала яростно нападать. В результате схватки случайно оступилась и упала с лестницы. Мы с Байяром сдались на милость прибывшему императору и просим суд о защите и восстановлении справедливости.